Семен Сафро
родился в Ленинграде в 1948 году в семье офицера и врача. Отца переводили из гарнизона в гарнизон, а с ним переезжала и его семья. В конце-концов осели в столице Грузии Тбилиси. Там же окончил школу и поступил в университет на факультет западно-европейских языков и литературы (специализация структурная лингвистика). После окончания университета уехал в Москву. Переквалифицировался в социолога. В 1980 году защитил диссертацию в области социологии. Работал в отраслевых институтах. В последние годы заведующим отделом. В начале 90-х репатриировался в Израиль. Работал сотрудником лаборатории социально-психиатрических исследований в Иерусалиме, преподавал английский. В возрасте 50 лет по семейным обстоятельствам уехал в Канаду. Писал и пишу стихи. Кроме того пишу и прозу. В 2012 году издал свой роман «Шагни в свое завтра, мой мальчик». Литературными переводами начал заниматься в студенческие годы. Потом был длительный перерыв. Впервые перевод одного из рассказов канадского автора был опубликован в Yonge Street Review в 1999. Активно стал заниматься этим творчеством значительно позже в рамках семинара переводчиков. Переводил с английского, иврита, грузинского. Сегодня в портфеле около 30 переводов.
СЛЕПОЙ КАРАВАН
Я бедный раб и я нем и слеп
Мне тяжек любой поход.
Железные горы смотрят вслед
Туман застилает восход.
Идет караван мой, взбираясь на склон,
Но с ним я идти не рад
По странной дороге с начала времен,
Где нельзя повернуть назад.
Где юным встаешь лишь пробилась заря,
А к полдню согнешься без сил,
Стираются формы к исходу дня
В мерцаньи ночных светил.
Колдовские песни о давних делах,
О землях в закатной дали
Летят с караваном в зыбучих песках
Стезею, которой не шли.
.
На привалах под ветром горячим пустынь,
Слышен шаг чужака за версту
Но вот снялись шатры и мы снова пылим
По пескам, уходя в темноту.
Где-то там человек впереди далеко
Походкою твердой идет.
В нем есть сила и он принимает легко
Первый натиск, и бой, и налет.
Не придется мне видеть весь облик его,
Слышать голос и шрамы узнать,
Как в шторма грозовые под зимней звездой
Он однажды сумел устоять.
Не открою я мудрости тайной его,
Той, что призрака в мраке ведет
От неясной черты обнаженных холмов
К берегам, где алеет восход.
И так часто вот в этой зловещей тиши,
Где печально идет караван
Неведомый трепет вдруг пробежит,
По иссохшим усталым телам.
Ночь восторгом неясным пронизана вся
Горна ль зов то на свадьбе где-то,
Пламя вспыхнуло яркое в наших сердцах
В час разбуженного рассвета.
Тернист и долог к восходу наш путь
Воздух ночи горек и лют
И не вправе несчастный раб отдохнуть
И над ним нависает кнут.
Западню расставил озлобленный враг,
Чтоб наш караван cгубить
Там, где узкий проход или может овраг,
Или топких болот нить.
Я устал, беззащитен в бессрочном плену
И плетусь под небесным сводом
И стараюсь я вспомнить сквозь пелену
Где бывал и откуда родом.
Поднимаю с надеждой невидящий взгляд
К черноте, где ни звезд, ни свечи
И ступаю туда, где петляет стезя,
Словно призрак в безумной ночи.
BLIND CARAVAN
I am a slave, both dumb and blind,
Upon a journey dread;
The iron hills lie far behind,
The seas of mist ahead.
Amid a mighty caravan
I toil a sombre track,
The strangest road since time began,
Where no foot turneth back.
Here rosy youth at morning's prime
And weary man at noon
Are crooked shapes at eventime
Beneath the haggard moon.
Faint elfin songs from out the past
Of some lost sunset land
Haunt this grim pageant drifting, vast,
Across the trackless sand.
And often for some nightward wind
We stay a space and hark,
Then leave the sunset lands behind,
And plunge into the dark.
Somewhere, somewhere, far on in front,
There strides a lonely man
Who is all strength, who bears the brunt,
The battle and the ban.
I know not of his face or form,
His voice or battle-scars,
Or how he fronts the haunted storm
Beneath the wintry stars;
I know not of his wisdom great
That leads this sightless host
Beyond the barren hills of fate
Unto some kindlier coast.
But often 'mid the eerie black
Through this sad caravan
A strange, sweet thrill is whispered back,
Borne on from man to man.
A strange, glad joy that fills the night
Like some far marriage horn,
Till every heart is filled with light
Of some belated morn.
The way is long, and rough the road,
And bitter the night, and dread,
And each poor slave is but a goad
To lash the one ahead.
Evil the foes that lie in wait
To slay us in the pass,
Bloody the slaughter at the gate,
And bleak the wild morass;
And I am but a shriveled thing
Beneath the midnight sky;
A wasted, wan remembering
Of days long wandered by.
And yet I lift my sightless face
Toward the eerie light,
And tread the lonely way we trace
Across the haunted night.
КАНАДСКАЯ НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Заперты двери, затворены окна
Ветер на улице дышит неровно
Плющ коченеет, прижавшись к камням
Чайник поет на плите по утрам.
«Марджери, Марджери чай приготовь»
Чайник выводит нам песню без слов.
Речки накинули зимний полог,
Замерзли пруды у обочин дорог,
В хлевах и сараях укрылся весь скот,
А чайник попрежнему песню поет
«Марджери, Марджери чай приготовь»
Чайник выводит нам песню без слов.
В лагуне рыбак под ветром продрог
В куртку кутался как только мог,
Путник помедлил у двери случайной,
Вою в трубе откликается чайник
«Марджери, Марджери чай приготовь»
Чайник выводит нам песню без слов.
В гостиной пылает безумством очаг.
В прихожей послышался чей-то шаг.
Объятия. Радость наполнила дом
Чайник в потемках играет с огнем
« Марджери, Марджери чай приготовь»
Весело чайник поет вновь и вновь.
A CANADIAN FOLK-SONG
The doors are shut, the windows fast;
Outside the gust is driving past,
Outside the shivering ivy clings,
While on the hob the kettle sings.
Margery, Margery, make the tea,
Singeth the kettle merrily.
The streams are hushed up where they flowed,
The ponds are frozen along the road,
The cattle are housed in shed and byre,
While singeth the kettle on the fire.
Margery, Margery, make the tea,
Singeth the kettle merrily.
The fisherman on the bay in his boat
Shivers and buttons up his coat;
The traveler stops at the tavern door,
And the kettle answers the chimney’s roar.
Margery, Margery, make the tea,
Singeth the kettle merrily.
The firelight dances upon the wall,
Footsteps are heard in the outer hall;
A kiss and a welcome that fill the room,
And the kettle sings in the glimmer and gloom.
Margery, Margery, make the tea,
Singeth the kettle merrily
ОТЧАЯННОЕ ПЛАВАНИЕ
Убери паруса под звездой роковой,
Где град и дождь, где гром с грозой,
Где таинства нас увлекают игрой,
Уводи горе-барк наш прочь.
Мимо тысяч зовущих нас голосов,
Мимо стонов и воплей, и скорбных слов,
Исчезают вдали голоса из снов...
Мы идем туда, где ночь.
Мимо мысов, глядящих уныло на нас
В дымке берег чуть видит наметанный глаз
Мили наших дорог мы считали не раз,
Но никто глубины не узнал.
И зовут нас куда-то давно голоса,
Растворяясь один за другим в небесах
И безмолвия грозного вновь полоса
Мы уходим туда, где мгла.
В тоске кто-то ждет нас давно позади,
Сердце бьется тревожно в усталой груди,
И горит неустанно светильник любви.
Мы идем мимо мысов стылых.
От дождей ледяных, и безумных метелей
Наши бледные лица совсем огрубели
Направь же барк сквозь мираж и мели,
Чтоб нас темнота укрыла.
О бедах не знаем, нет лоций в пути
Курс к землям рассветным нам трудно найти
Не слышен звук горна судов впереди:
Привет барку, идущему вдаль.
Нам помощи нет, и все сумрачней взоры
И прошлого нет и молиться нам впору,
В прощеньи за бегство мы ищем опору.
Одень нас сумрак в печаль.
В команде нет трусов и слабаков
Вот факел на баке погаснуть готов
И призраки мрачно скользят у бортов.
Застывшие скалы в тумане !
В душе нет надежды на лучший исход
Как тучи от ветра бежали вразброд
Забыты мы всеми, и сломан наш грот.
Дрейфуем мы в океане.
THE DREAD VOYAGE
Trim the sails the weird stars under-
Past the iron hail and thunder,
Past the mystery and the wonder,
Sails our fated bark;
Past the myriad voices hailing,
Past the moaning and the wailing,
The far voices failing, failing,
Drive we to the dark.
Past the headlands grim and sombre,
Past the shores of mist and slumber,
Leagues on leagues no man may number,
Soundings none can mark;
While the olden voices calling,
One by one behind are falling;
Into silence dread, appalling,
Drift we to the dark.
Far behind, the sad eyes yearning,
Hands that wring for our returning,
Lamps of love yet vainly burning:
Past the headlands stark!
Through the wintry snows and sleeting,
On our pallid faces beating,
Through the phantom twilight fleeting,
Drive we to the dark.
Without knowledge, without warning,
Drive we to no lands of morning;
Far ahead no signals horning
Hail our nightward bark.
Hopeless, helpless, weird, outdriven,
Fateless, friendless, dread, unshriven,
For some race-doom unforgiven,
Drive we to the dark.
Not one craven or unseemly;
In the flare-light gleaming dimly,
Each ghost-face is watching grimly:
Past the headlands stark!
Hearts wherein no hope may waken,
Like the clouds of night wind-shaken,
Chartless, anchorless, forsaken,
Drift we to the dark.